Что там, за ветхой занавеской Тьмы? В гаданиях запутались умы. Когда же с треском рухнет занавеска, Увидим все, как ошибались мы.
Сегодня о5 приснилась Наташка. Впервые за все время приснилась мертвая. Я видела как она лежит в гробу. Её длинные черные волосы на подушке, закрытые, уже навсегда глаза, помню как кто-то сказал, что она хочет, что бы рядом сидели и разговаривали с ней.
Помню стою в ногах, смотрю и .. мне страшно. Больше всего на свете я хотела тогда, что бы это все оказалось неправдой, что бы она проснулась. а в этот раз мне было жутко, потому что я знала, что она мертва и.. этот дурацкий страх. Черт, я боюсь покойников.
После её смерти я боялась спать в её дальней комнате. мне страшно было вставать ночью в туалет. я с закрытыми глазами проскальзывала мимо её портрета, стоящего на телевизоре..эта рамка... эта ленточка... эти, полные укора, глаза.
и этот сон сегодя. но она была не в свадебном платье... я не видела её одежды.
милая моя Наташенька, когда же ты прекратишь меня мучать.
я помню, ты любила Бальмонда... не случайно же он всплыл сегодня в моем сознанье.
Помню стою в ногах, смотрю и .. мне страшно. Больше всего на свете я хотела тогда, что бы это все оказалось неправдой, что бы она проснулась. а в этот раз мне было жутко, потому что я знала, что она мертва и.. этот дурацкий страх. Черт, я боюсь покойников.
После её смерти я боялась спать в её дальней комнате. мне страшно было вставать ночью в туалет. я с закрытыми глазами проскальзывала мимо её портрета, стоящего на телевизоре..эта рамка... эта ленточка... эти, полные укора, глаза.
и этот сон сегодя. но она была не в свадебном платье... я не видела её одежды.
милая моя Наташенька, когда же ты прекратишь меня мучать.
я помню, ты любила Бальмонда... не случайно же он всплыл сегодня в моем сознанье.
НАДГРОБНЫЕ ЦВЕТЫ
Среди могил неясный шепот,
Неясный шепот ветерка.
Печальный вздох, тоскливый ропот,
Тоскливый ропот ивняка.
Среди могил блуждают тени
Усопших дедов и отцов,
И на церковные ступени
Восходят тени мертвецов.
И в дверь церковную стучатся,
Они стучатся до зари,
Пока вдали не загорятся
На бледном небе янтари.
Тогда, поняв, что жизнь минутна,
Что безуспешна их борьба,
Рыдая горестно и смутно,
Они идут в свои гроба.
Вот почему наутро блещут
Цветы над темною плитой:
В них слезы горькие трепещут
О жизни - жизни прожитой.
Среди могил неясный шепот,
Неясный шепот ветерка.
Печальный вздох, тоскливый ропот,
Тоскливый ропот ивняка.
Среди могил блуждают тени
Усопших дедов и отцов,
И на церковные ступени
Восходят тени мертвецов.
И в дверь церковную стучатся,
Они стучатся до зари,
Пока вдали не загорятся
На бледном небе янтари.
Тогда, поняв, что жизнь минутна,
Что безуспешна их борьба,
Рыдая горестно и смутно,
Они идут в свои гроба.
Вот почему наутро блещут
Цветы над темною плитой:
В них слезы горькие трепещут
О жизни - жизни прожитой.
СМЕРТЬ
Сонет
Суровый призрак, демон, дух всесильный,
Владыка всех пространств и всех времен,
Нет дня; чтоб жатвы ты не снял обильной,
Нет битвы, где бы ты не брал знамен.
Ты шлешь очам бессонным сон могильный,
Несчастному, кто к пыткам присужден,
Как вольный ветер, шепчешь в келье пыльной
И свет даришь тому, кто тьмой стеснен.
Ты всем несешь свой дар успокоенья,
И даже тем, кто суетной душой
Исполнен дерзновенного сомненья.
К тебе, о царь, владыка, дух забвенья,
Из бездны зол несется возглас мой:
Приди. Я жду. Я жажду примиренья!
1894
Сонет
Суровый призрак, демон, дух всесильный,
Владыка всех пространств и всех времен,
Нет дня; чтоб жатвы ты не снял обильной,
Нет битвы, где бы ты не брал знамен.
Ты шлешь очам бессонным сон могильный,
Несчастному, кто к пыткам присужден,
Как вольный ветер, шепчешь в келье пыльной
И свет даришь тому, кто тьмой стеснен.
Ты всем несешь свой дар успокоенья,
И даже тем, кто суетной душой
Исполнен дерзновенного сомненья.
К тебе, о царь, владыка, дух забвенья,
Из бездны зол несется возглас мой:
Приди. Я жду. Я жажду примиренья!
1894